«Я верю еще в мою Россию!»
К 1000-летию единения: в поисках утраченного
«Я верю еще в мою Россию!»
Начну с того, что в июне 1977 года в Старое Акшино приехали потомки Н. П. Огарева, Тучковых, правнучка великого русского писателя и революционера А. И. Герцена Н. П. Герцен – доктор медицинских наук, бывший в то время ректором Мордовского госуниверситета А. И. Сухарев и еще кто-то из научного мира Мордовии.
В тот день вместе с председателем Старошайговского райисполкома Д. Ф. Сосиным мы тоже побывала на месте события; Дмитрий Федорович как представитель районной власти, я же – редактор «Трудовой правды».
Местные жители с гостями собрались возле могил Огаревых-Тучковых, чтобы почтить их память. Эти захоронения до сих пор целы, они находятся рядом со Старо-Акшинской Покровской церковью.
Наталья Петровна Герцен выступила перед собравшимися и, в частности, говорила о том, что «Николай Платонович Огарев много раз приглашал сюда моего прадеда, но так получилось, что этого ему не удалось сделать. И вот более чем через сто лет мне посчастливилось осуществить эту мечту».
На этой встрече было решено восстановить усадьбу Н. П. Огарева, и Н. П. Герцен вместе с А. И. Сухаревым вбили колышек, который символизировал начало восстановления музея-усадьбы.
Акшино. Детские годы
А теперь немного истории. Старое Акшино – русское село. В «Списке населенных мест Пензенской губернии» Старое Акшино (Спасское) село владельческое из 117 дворов Инсарского уезда. Название-антропоним: мордвин с дохристианским именем Акшай был основателем населенного пункта.
Село Старое Акшино тесно связано с именем революционного демократа Николая Платоновича Огарева (1813-1877). Здесь, в родовом имении, он жил с перерывами с 1815 по 1856 год, до отъезда в заграничную эмиграцию.
Возникло село еще в первой половине XVII века. В то время оно принадлежало дьяку Перекосову, позже – помещику А. С. Бахметьеву, а в 70-х г.г. XVIII века во владение село вступил Богдан Ильич Огарев – родной дед поэта. Он-то и построил здесь, на южном склоне села, просторный господский дом с многочисленными службами, вырастил обширный фруктовый сад с различными оранжереями, возвел редкую по архитектуре кирпичную церковь. В зарослях ивняка, сирени, черемухи, жасмина утопали глубоководные пруды… Именно здесь прошли детские годы Огарева.
«Детство мое до семи лет я едва помню… Только Акшенский дом и сад с трехлетнего возраста я никогда не забывал», - писал Огарев в «Моей исповеди». А в другом месте той же «Исповеди» он еще раз заметил: «…Акшено (в такой транскрипции писалось раньше название села. Г. Д.) было для меня местом романтической привязанности, не менее моей любви к умершей матери».
Известный русский писатель А. И. Салов, владевший в свое время селом Никольская Саловка, не раз бывавший в Акшине в доме Огаревых, писал: «Это была старинная барская усадьба, тонувшая в густой тени старинного парка. Я отлично помню огромный зал с хорами, на которых когда-то гремел крепостной оркестр музыки…»
Кстати, об оркестре крепостных музыкантов говорил в своих воспоминаниях и сам Огарев: «Я с этими людьми с детства, т.е. лет с 12-ти жил в величайшей дружбе и возымел страсть к музыке…»
Дела хозяйственные. Наука. Литература
Объем газетной статьи, конечно, не дает подробно познакомить читателя с акшинским периодом жизни Н. П. Огарева. Поэтому я лишь очень коротко обозначу вехи его жизни и деятельности в Старом Акшине. Тех же, кто интересуется нашим великим земляком, я советую прочитать книгу мордовского ученого Семена Семеновича Конкина «Николай Огарев» (г. Саранск, Мордовское книжное издательство. 1982 г.).
…После заграничных странствий в ноябре 1846 года Огарев возвращается в Старое Акшино. Первым делом он отменяет барщину и приступает к организации фермерского сельскохозяйственного производства с системой вольнонаемного труда. Огарев строит суконную фабрику в Старом Акшине, винокуренный и сахарный заводы в Богдановке и Русском Баймакове, приобретает Тальскую писчебумажную фабрику (в Корсунском уезде Симбирской губернии). Весной 1847 года Огарев начал в своих акшинских лесах различные разработки промышленного значения – заготовку древесины, мочалы, дегтя…
Много внимания уделяет Огарев в это же время и разработке проекта организации народной политической школы. Но, к сожалению, создание школы-фермы не было осуществлено.
Что касается больницы (организация которой также входила в план социально- реформаторской деятельности Огарёва), ее открытие было ускорено эпидемией холеры, которая летом 1847 года распространилась в Поволжье.
Занимаясь делами хозяйственными, Огарёв не забывал и научных своих занятий, как и работы литературной.
Огарёв создает химическую лабораторию, занимается анатомией и медициной.
В акшинский период началась публицистическая деятельность Огарёва, в которой раскрылись новые стороны его литературно-художественного дарования.
Более 9 лет (вместе с работой в Акшине) ушло у Огарёва на социально-утопические эксперименты, закончившиеся, увы, полной неудачей. Отныне все его заботы сосредоточились на поиски путей выезда за границу, особенно после того, как ему пришлось побывать под арестом и жандармским следствием в феврале-марте 1850 года.
…Туманным утром 9 апреля 1856 года Огарёв и его жена Наталья Алексеевна прибыли на пароходе в английский порт Дувр. Отсюда их путь лежал на Лондон. С этого памятного утра начался большой и самый плодотворный период в жизни Огарёва – период революционной эмиграции.
Возродится ли
усадьба – музей
…Ну а что же с возрождением родовой усадьбы Огарева? Почему все-таки восстановительные работы были прекращены и в течение длительного срока – более 30 лет - не было даже попыток продолжить строительные работы.
Чтобы как-то докопаться до истины, мы решили посетить В. М. Сараева, который в течение ряда лет возглавлял совхоз имени Н. П. Огарёва, был дружен с ректором Мордовского госуниверситета А. И. Сухаревым, возможно, в силу своей эрудиции, не зря же он в свое время закончил высшую партийную школу с красным дипломом, т.е. с отличием или, может быть, из-за того, что занимал какой-то срок должность ведущего инженера стройотдела МГУ и, по нашему разумению, может прояснить сложившуюся ситуацию.
…В стылый весенний день приехали в Новое Акшино, где живет Вячеслав Михайлович. Встретил он нас радушно, предложил раздеться, пройти в зал. Кстати, чего-чего, а радушия и гостеприимства ему не занимать. Знаю В. М. Сараева много лет и поэтому свидетельствую об этом вполне определенно.
Я привез с собой снимок, на котором запечатлен макет усадьбы Огаревых в родовом имении в Старом Акшине.
-Макет этот мне знаком и именно так должен был выглядеть восстановленный дом-усадьба, - сказал В. М. Сараев. –Стройка поначалу развернулась нешуточная. Сейчас уже не помню, кто строил, но это была одна из серьезных республиканских строительных организаций, к тому же Александр Иванович Сухарев привлек к этому грандиозному делу, а тогда к восстановлению усадьбы Огарева относились именно так, студенческий строительный отряд.
Закончили фундамент. Был он не из бетонных блоков, а заливной. Причем, чтобы прежде приступить к этой работе, были произведены серьезные изыскания: отыскали старый фундамент усадьбы. Завезли большое количество различных стройматериалов. Казалось бы, строй да строй, тем более, что проектировала восстановление вполне компетентная проектная организация. Но…
-Нужно сказать, - продолжил свой рассказ В. М. Сараев, - что до этого, зачарованные нашей прекрасной природой и подходящим местом, руководство МГУ решило построить обсерваторию.
И тут мы вспомнили о том, что несколько лет назад с Вячеславом Михайловичем и друзьями отдыхали на берегу одного из прудов, сохранившихся еще с тех стародавних времен. На мою просьбу показать место, где начиналось восстановление усадьбы, он молча встал с травы и сказал:
-Пошли.
Оказалось, что это совсем недалеко.
-Вот, смотри, - все что осталось от стройки, – показал мне В. М. Сараев. –Один фундамент. Все стройматериалы исчезли, растащили. Знаешь, даже душа болит. Часто бывает, что на первых порах за дело берутся рьяно, но по истечении времени задор исчезает, финансирование начинает литься тонкой струйкой и… все глохнет. А в нашем случае отрицательную роль сыграли и разрушительные тенденции в стране, и усадьбу-музей Огарева просто забросили. Небось, помните, какая свистопляска началась. А тут какой-то демократ-революционер, тем более из аристократов. Кому он стал нужен? Хотя следует отдать дань уважения как прежнему, так и нынешнему руководству Мордовского госуниверситета: он продолжает именоваться университетом имени Н. П. Огарёва.
До сих пор живо в памяти остался такой момент: по земле, на которой оставили свои следы Николай Платонович Огарев, его родные, близкие, единомышленники, которые были частыми гостями в усадьбе Огарёвых, шел я, вовсе не задумываясь о том, что эти места исторически очень значимы. Да, прошло время и почти все забылось; места до сих пор замечательные, но все мы или почти все, в том числе потомки тех людей, кстати, крепостных, забыли о своих корнях и проходят равнодушно по той тропке или дорожке, по которой ходили, не побоюсь высокого слога, великие наши земляки.
И еще в памяти сад, вернее то, что осталось от него. Ведь столько времени прошло с той поры, сколько поколений сменилось, а он все еще живет. Конечно, от того, именно от того сада, ничего не осталось. Но корни-то в земле продолжали жить и пошла от них новая поросль. И так в течение многих лет. Вот и В. М. Сараев говорит, что в урожайные годы он собирал в этом огарёвском саду по несколько мешков яблок для сока. И хотя он давно одичал и яблоки стали мелкими и кислыми, но уже от сознания того, что сад-то все равно остался огарёвским, придавали напитку, выжатому по сути дела из яблок-дичков, особую прелесть.
Была бы и обсерватория
Почти одновременно, а может, чуть раньше, Мордовский госуниверситет решил построить в Старом Акшине недалеко от восстанавливаемой усадьбы, обсерваторию, благо место было возвышенным и 3-х этажное здание для обслуживающего персонала. Немало пришлось обойти высоких кабинетов, чтобы получить «добро» на строительство обсерватории. И только авторитет и пробивной характер А. И. Сухарева решили дело положительно. Вырыли глубокий котлован под будущее здание обсерватории, а тут грунтовые воды. Понадобилась дренажная система. Но и эта проблема, в конце-концов, была решена. Кстати, зеркало для телескопа диаметром 6 метров было заказано в одном из специализированных предприятий Ленинграда, а технико-механическая часть в Москве на заводе «Динамо».
Увы, и этот прекрасный проект рухнул: пошли другие времена и стало не до обсерватории. А трехэтажное здание решено было использовать как дом отдыха для преподавателей и студентов, в качестве такового оно и было два сезона.
В этом здании проходили практику студенты-гиодезисты и с других факультетов. Совхоз имени Огарева снабжал их по себестоимости молоком, мясом, а студенты при необходимости помогали совхозу.
Сейчас здание это стоит невостребованным, хотя есть и комендант, и сторожа.
Вот так, по сути дела, ничем и завершилась эпопея восстановления усадьбы-музея. Хотелось бы надеяться, что найдутся все-таки, как сейчас принято говорить, состоятельные спонсоры и совместно с МГУ осуществят позабытый проект. И все это нужно, по моему глубокому убеждению, не только нам, нынешним, но и последующим поколениям, ибо людей такого размаха, такого таланта даже в нашей необъятной матушке-России было не так уж и много.
Возвращение на Родину
…Подвергнутый «вечному изгнанию из пределов государства» Н. П. Огарев умер 31 мая (12 июня) 1877г. в предместье Лондона Гринвиче и был похоронен на сельском кладбище Шутерсхилл.
1 марта 1966 года писатели В. Лидин и С. Макашин доставили урну с прахом «вечного изгнанника» в Москву. Сейчас прах Огарева захоронен на Новодевичьем кладбище.
Как мы знаем, именем Огарева назван Мордовский государственный университет – один из крупнейших в стране, «Огаревским» называется крупнейшее в Мордовии сельхозпредприятие, на полях и фермах которого успешно трудятся теперь потомки тех, судьба которых некогда глубоко печалила и волновала Огарева.
Геннадий ДЕСЯЕВ.